у людей, которых вы убили, остались скорбящие семьи, неужели в вас нет и капли сострадания? Вы говорите, что беллаторцы бессердечные захватчики, а сами ведете себя, подобно им. Кроме того, вы не гнушаетесь убивать своих соотечественников, разных придумщиков и инакомыслящих, стоит им только пойти против вашей воли, которые, мне кажется, ни в чём не были виноваты. Просто объясните мне, что вами движет?!
Эдвард был не на шутку поражён: он впервые слышал, как кто-то осуждает его за то, что он всегда для себя считал приемлемым. В глубине души он понимал, что в её словах есть доля правды. Точнее, что это и есть чистая правда. Пока девушка смотрела на него, в ожидании ответа, он перебирал у себя в голове пережитые им события, касающиеся войны. Вспоминая, он решил учесть слова девушки, прокручивая в памяти сцены убийств и сражений. И как бы ни было тяжко признавать, собеседница была права. Постепенно и сам начал понимать: на его руках кровь чужих людей, что все эти убийства были зачастую напрасны. Вдруг пришло осознание того, что люди — это не просто существа, ходящие по земле, а личности, чьи жизни бесценны. Сколько раз ему говорили об этом старшие наставники, но он не воспринимал их в серьез. Не понимал и того, почему почти незнакомый человек вновь говорит ему об этом и слова этого человека вдруг подействовали на него. Он не понимал, что особенного в волнении Анны, в самой интонации её голоса и внешности, но она неожиданно вызвала у него доверие. Он тотчас захотел сказать ей, что она права, что она произвела на него впечатление, да только гордость взяла над ним верх.
— Не указывай мне! — Пренебрежительно бросил император и, резко поднявшись, направился прочь из сада. По пути корил себя за то, что был резок с Анной, понимал, что обидел её, но слово не воробей, сказанного не воротишь, да и забрать свои слова назад Эдвард был ещё не способен. Решил было развернуться и извиниться перед ней, чувствовал, что она расстроена, но что-то не позволяло ему это сделать, так гордо и шагал вперед с одной мыслью: «обернись, попроси прощения», но он лишь удалялся от неё с высоко поднятой головой. Анна смотрела в след, не проронив ни слова. Она знала, что слова больше не нужны. Она ничуть не обиделась, уверенная в том, что её мнение более чем подействовало на императора. За всё время нахождения при дворе Анна неплохо узнала Эдварда, уже знала значение почти любого его жеста и слова, и по глазам могла понять то, что мужчина, хоть и не в полной мере, но уже осознал свою вину. Она прекрасно знала, что ему мешает, чем он занят, поэтому решила помочь ему избавиться от душевного безразличия. Ей захотелось не просто помочь ему, но стать необходимым для него человеком, хотя и понимала: потребуется все ее существо, все то, чем обладает она в этой жизни, и она была готова пойти на это, поскольку была единственной, кто действительно по-настоящему и искренне любит его.
Устало вздохнув, Анна чуть улыбнулась своим мыслям, и продолжила сидеть, наслаждаясь тишиной и красотой сада.
Эдвард спрятался в своих покоях и никого не впускал. Сейчас его терзало неопределённое чувство, которое он не испытывал ранее, и это чувство было где-то внутри, причём очень глубоко. Оно не было физическим и уж точно не мистическим. Оно было душевным. Его вдруг взволновало то, как чувствовала себя девушка, когда он накричал на неё и ушёл. Ведь она хотела ему помочь, хотела, чтобы в первую очередь ему стало легче, но он осознал это только сейчас. В тот момент, когда они вместе сидели в саду, его даже не интересовало, как она выглядела, но сейчас ему ужасно захотелось её увидеть, вот только он боялся выйти из комнаты, но все же пытался восстановить у себя в памяти её портрет. Собирая по частям образ девушки, Эдвард с каждым новым фрагментом рисунка удивлялся, с чего это она его так привлекает: ничем не примечательные волосы тёмно-синего, почти чёрного цвета, характерная для кен меина смуглая кожа, красные глаза третьей эволюции, и совсем хрупкое телосложение. И, если сравнить её с остальными претендентками, она очень многим уступала. Однако Эдварду уже хотелось видеть её снова и снова, хотя и не понимал, что в ней такого значимого: видимо что-то духовное, ментальное. Он не помнил, когда в последний раз испытывал такое к девушкам, поскольку выбирал, руководствуясь только их внешностью, но тут вдруг приметил интересную собеседницу, полноценного человека, а до этого считал девушек глупыми и наивными, стремящихся замуж только из-за богатства и красоты. Ему было очень трудно поверить в существование таких занимательных особ, к тому же умеющих на него каким-то образом влиять. У него было предостаточно придворных советников, но, ни одного из них он не жаловал, лишь делая вид, что внимает. Но тут ему захотелось прислушаться, захотелось понять и осознать свои промахи. И тогда он решил попробовать, но…только на следующий день. Эдвард и сам не заметил, как наступила ночь, а не выспавшийся император — злой император.
Следующий день начался как всегда, только на этот раз он всё утро думал об Анне — что скажет ей, когда встретит. Не успев обмозговать план действий, как увидел её, идущую прямо к нему. Эдвард растерялся, не знал, что делать, куда себя деть, однако, заметив на её лице приветливую улыбку, говорящую о том, что девушка ничуть не обижена на него, успокоился. Анна всем видом пыталась показать ему, что рада встрече.
— Доброе утро. — Скромно произнесла девушка и поклонилась.
Эдвард замешкался, попытался выдавить из себя извинения, но Анна перебила его, предложив:
— Может, вы составите мне компанию, прогулявшись со мной?
Эдвард счёл это, как знак примирения и, естественно, согласился. Пока они гуляли, Анна молчала, а Эдвард впервые почувствовал себя неуверенным. Ведь обычно он рассказывал девицам о своих военных достижениях, а теперь, поняв, что его спутницу это совершенно не интересует, даже напротив, пугает, не знал, о чём говорить. Так что отработанная схема завоевания женских сердец у него тут с треском провалилась. К счастью, Анна сама начала разговор.
— Скажите, вам бывает одиноко?
Попытавшись принять гордый и важный вид, император ответил.